«Ну что? Принесли?» – нетерпеливо спрашивает меня Маргарита Кухаркова, едва я переступаю порог магазина «Сувениры».

«Ага», – я шмыгаю носом, потому что только что вошла в тёплое помещение, а на улице мороз. Из-за пазухи достаю старую открытку. На ней три гвоздики – белая, алая и розовая. Внутри – поздравление, выведенное чёрной тушью. Каждая строчка начинается с «золотой» буквы. Мои бабушка с дедушкой вместе уходили на пенсию и по такому случаю организовали банкет в заводском клубе. Соседи подарили им сервиз и эту открытку - специально съездили красиво подписать в «Сувениры». Это был 1989 год...

«Точно, – говорит Маргарита Матвеевна, вглядываясь в витиеватый почерк. – Это я писала...»

Мы встречаемся в магазине «Сувениры», где Маргарита Кухаркова проработала больше тридцати лет.

Видно, что она любит цветные принты в одежде и крупные украшения. Которые, к слову, ей очень идут: когда она проводит по написанной в открытке строчке пальчиком с аккуратным маникюром и серебряным кольцом, я смотрю на это, как завороженная.

«Всё получилось случайно, – вспоминает она. – В конце 80-х я гуляла по Москве. И вдруг на улице Горького увидела мужчину, который красиво подписывает открытки и сувениры. И загорелась организовать такое у нас. Вернулась в Смоленск и пошла в «Сувениры». А куда ещё? В 1989 году подобных магазинов в городе не было. Наталья Викторовна, директор объединения, встретила меня хорошо. Я до сих пор удивляюсь: я ведь просто с улицы пришла. Сказала: «Здравствуйте! У меня к вам есть предложение...» И она сразу согласилась. Мне даже стол купили, оборудовали место.

Наталья Викторовна давно переехала в Москву. Но до сих пор, если что-то нужно подписать, звонит мне: в Москве-то за такие услуги берут бешеные деньги...»

Маргарита Кухаркова подписывала часы для Жириновского и сувенирные тарелки для Путина и Медведева. Самое необычное, с чем приходилось работать – крышка от унитаза. Компания друзей решила пошутить таким подарком над своим приятелем. Не все всегда было гладко: однажды принесли подписать вазу из богемского стекла. А она возьми и тресни, стоя на краешке стола!

«В начале 90-х от клиентов не было отбоя. Я шла утром на работу, а на улице уже народ стоял – меня ждал, – вспоминает Маргарита Матвеевна. – Я ведь первая начала писать через фольгу золотом. Такого не было в Смоленске».

Но потом пришли другие времена, и ремесло Маргариты Кухарковой, также как и магазины на Большой Советской, стали терять свою популярность. Во-первых, с появлением крупных торговых центров покупатели в основном ринулись туда. Во-вторых, поток клиентов снизился, когда рядом убрали пешеходный переход.

«Мы писали письмо в администрацию, чтобы нам вернули переход. Собирали подписи. Но нам ответили, что перенос перехода нецелесообразен», – с грустью сообщает мастер.

В-третьих, в каждом районе появилась лазерная гравировка.

«Дело хорошее, – ради справедливости отмечает Маргарита Матвеевна. – Но ведь...»

Она замолкает, подбирает слова и, в конце концов, делает интересный жест – будто бы щупает пальцами с серебряными кольцами воздух на ощупь.

«Но ведь всю работу делает компьютер, в этом нет души. Понимаете?»



Магазин «Сувениры» находится здесь с 1960-х годов. И за полувековую историю тематику ни разу не менял: в наличии всегда матрёшки, сувенирные тарелки, колокольчики, гжельский фарфор, павловопосадские платки и все остальные символы страны.

Менее постоянны в своей специализации соседи магазина по этажу. Еще несколько лет назад здесь находилось кафе «Токио-суши». Однако японская кухня не прижилась, и сейчас здесь находится кафе «Дом 20». Благодаря такому названию здание стало узнаваемым – смоляне без проблем идентифицируют особняк XIX века среди других домов на Большой Советской.

Жизнь дома №20 всегда была связана с магазинами и общепитом.

Например, в 1913 году здесь располагались «американский бар», пивная, Виленский мануфактурно-галантерейный магазин, Главное агентство Российского страхового общества, а также магазин, занимавшийся скобяной, москательной, посудной и ламповой торговлей.

Красивый особняк в стиле модерн появился на Большой Благовещенской (старое название улицы Большая Советская) в 1912 году.

В книге архитектора Игоря Белогорцева «Советская архитектура Смоленска (1917–1950 годы)» дом значится под другим номером. Это связано с тем, что улица несколько раз в XX веке меняла свою нумерацию.

Известно, что он принадлежал купцу Нахману Карпилову и был возведен по проекту архитектора Николая Запутряева (того самого, который построил нынешний Смоленский областной институт развития образования на Октябрьской революции, родильное отделение «Красного креста», музей «Смоленщина в годы Великой Отечественной войны» на Дзержинского).

«В годы Великой Отечественной войны здание сильно пострадала. Восстанавливалось оно как дом под №34, – рассказала сотрудница Государственного архива Смоленской области Светлана Солодовникова. – В решении Смоленского горисполкома от 18 июня 1945 г. №255 указывалось, что дом №34 по Б. Советской улице передавался для восстановления от воинской части №7459 строительному управлению №101 Цувстроя. В архитектурно-планировочном задании по дому №34 по ул. Большая Советская отмечалось: «В сохранившейся каменной трёхэтажной коробке с подвальным помещением требуется запроектировать размещение на первом этаже кафетерия в помещении, расположенном с правой стороны лестничной клетки, и парфюмерного магазина в помещении с левой стороны. На втором и третьем этажах – жилых квартир. В подвальном этаже разместить котельную, общую для куста зданий за №№ 34-34-а. Отопление здания – центральное, водяное; здание оборудуется водопроводом, канализацией и электрическим освещением. Наружное архитектурное оформление здания должно быть сохранено без изменений». Актами от 3 января и 11 февраля 1947 года жилые и торговые помещения дома №34 были введены в эксплуатацию после восстановления».

Мы стоим в мастерской художника Дениса Петруленкова. Когда-то здесь была крыша дома №20. В 1970-е годы, специально для художников, оборудовали мансардный этаж. Всё вокруг похоже на огромную загадочную инсталляцию – кругом картины и фрагменты палитр, на столе стоят шлем космонавта и... череп. В одном углу – старенький компьютер «Macintosh», в другом – портреты моего коллеги по работе в газете «Рабочий путь» Эдуарда Кулёмина. В редакции он сидит ко мне спиной. А тут с подозрением смотрит прямо в глаза. Непривычно.

«Денис, – я вдруг вспоминаю, зачем пришла. – До революции особняк принадлежал белорусскому купцу Карпилову. В своей биографии вы пишете, что родились в Витебске. Означает ли это, что вы земляки?»

Художник еле заметно улыбается в бороду:

«А вот и нет! Мои родители из Демидова. Отец отучился на смоленском худграфе год. Потом женился на моей будущей матери и перевёлся в Витебск, потому что она училась там в мединституте.

Потом они оба попали по распределению в Гомель. После школы я уехал поступать в Витебск. Не поступил. Год ходил на подготовительные курсы, вновь подал документы и... опять не поступил. Поехал в Смоленск. Здесь меня зачислили на первый курс худграфа. Круг замкнулся на Смоленщине»

Денис аккуратно наливает мне чай в кружку, протягивает ложечку: «Вот вам чистая. Я ещё её не облизывал». Кажется, что он всегда шутит и находится в хорошем расположении духа. Но говоря о прошлом, всё-таки немного грустит:
«В СССР художникам было проще. Были соцзаказы. Но ведь и они доставались всем неравномерно, как масло на бутерброде – кому-то пожирнее. Кому-то нет».

Сейчас соцзаказов нет. Зато есть фейсбук, который смоленские художники отчасти превратили в инструмент пропаганды своего творчества и канал продаж. Петруленков – востребованный художник, главный вдохновитель и один из организаторов смоленского пленэра, а ещё – постоялец одной из восьми мастерских дома №20.

«Раньше их называли мастерскими «на репе». Потому что внизу был овощной магазин и на стекле была нарисована огромная репа, – вспоминает он. – Здесь работали очень много известных смоленских художников: Шведов, Попов, Мельков, Мальцев, Богомолов... Каждый раз, когда поднимаюсь по лестнице, испытываю колоссальное удовольствие. Жильцы здесь хорошие. Мы дружим. Стараемся вести себя тише. Знаете, сейчас как-то прошли времена громких вечеринок. Если и собираемся, то большинство пьет чай. Не то чтобы мы за ЗОЖ... Просто не хочется. А раньше ведь было так, что художники и жили в своих мастерских».

Сосед Дениса Петруленкова – тоже известный художник Владимир Петьков. Он обитает под крышей дома 20 уже десять лет.

И ведь так хочется, чтобы в этом доме было как в романе «Сто лет одиночества»: всё, что когда-то существовало и есть, никуда не исчезало…

Текст: Мария Дёмочкина
Фото: Любовь Багара